Очаровательный маньяк
Фандом: Шерлок (BBC)
Название: Эксперимент
Автор: Stasia Kera Will
Бета: пока нет....
Категория: слэш
Пейринг: Джон/Шерлок
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, флафф, задумывалось как PWP.
Отказ: совершенно отказываюсь.
Предупреждение: ООС.
Саммари: Шерлок хочет узнать, отличается ли секс без любви от секса с тем, кто в тебя влюблён.
От автора: Огромное спасибо замечательной музе, и просто отличному другу Алекс Котова, которая меня подбадривала всю дорогу и не давала забросить этот фик. Это подарок тебе, моя дорогая, если ты, конечно, его примешь.

 

- Я знаю, что ты любишь меня, Джон.

Вышеупомянутый Джон, который до этого наслаждался в кои-то веки тихим и спокойным вечером на Бейкер-стрит, чуть было не подавился чаем.

На улице стоял февраль, а значит было холодно и слякотно снаружи. Жители Лондона могли в последние годы только мечтать о снежной зиме, ведь чаще всего вместо снега асфальт поливали ледяные дожди. В такое время, как говорится, хозяин собаку не выгонит на улицу. Преступники тоже залегли на дно. Джон был даже рад перерыву - бегать по такой слякоти и при такой температуре ему решительно не хотелось, поэтому он был счастлив проводить вечера перед телевизором, с чашкой горячего чая.

Шерлок был с ним не согласен. Его скука длилась уже неделю, если не больше. Сначала он бегал в Бартс в приподнятом настроении, с целью, видимо перетащить всю лабораторию в их общую гостиную. Потом, услышав всё, что Джон думал об этой затее, стал бегать туда снова, но уже в совсем другом настроении - относить все колбы-склянки-части тел обратно. Впрочем, он скорее создавал видимость. Ватсон был уверен, что по крайней мере половина точно перекочевала в и без того захламленную комнату неугомонного детектива. Но и на этом спасибо, по крайней мере на кухне освободилось ровно столько свободного места, что можно было почти безбоязненно сделать яичницу на завтрак. И то хорошо.

Первые несколько дней Шерлок проводил в своей комнате всё время. Джон даже не знал, жив ли он вообще, и периодически стучался к нему, в качестве предлога используя приглашения на завтрак, обед или ужин, которые настойчиво игнорировались. Однако после одного особо неудачного эксперимента - то есть после того, как из комнаты детектива повалил едкий чёрный дым, а доктор только-только успел вбежать и вынести на плечах почти бессознательного горе-экспериментатора, тот почти успокоился. Говоря начистоту, всё вернулось к прежним баранам - расстрелу ни в чём не повинных стен и смс-терроризмом в отношении отдельных сотрудников Скотланд Ярда. Но с этим ещё можно было хоть как-то мириться.

Джон по прежнему ходил на работу, но вечерами больше не оставался в клинике. На самом деле, он сократил свои рабочие часы почти в половину. Это был их уговор с Шерлоком - тот периодически занимается скучными, но приносящими доход делами, а Ватсон ему в этом помогает.

Сейчас дел не было, а свободные вечера остались. Но была одна странная деталь: у младшего Холмса возникла (от скуки, не иначе), не совсем понятная привычка - каждый раз, когда Ватсон приходил домой, наливал себе традиционную чашку чая и садился в кресло смотреть какой нибудь дурацкий сериал, или не менее дурацкое телешоу, тот выплывал из своей комнаты и ложился на диван. Больше ничего не происходило. Тот просто молча лежал рядом и смотрел пресловутый телик. Иногда Джон (на самом деле, конечно же, всегда) сжаливался над ним, и приносил чашку горячего чая. В ответ он получал молчаливое подобие благодарного взгляда, и снова садился на своё место, периодически попивая свой, к тому времени уже остывший.

Так было и сегодня. Всё, кроме этой реплики Холмса.

- Я знаю, что ты любишь меня, Джон.

- С чего ты взял, Шерлок?

- Несколько факторов, - отмахнулся тот, - Я могу их перечислить, но это не интересно.

- А что тогда интересно? - Видимо, Холмс не ожидал такого ответа, и изучающе посмотрел на Ватсона, будто пытаясь прочитать, что у него на уме. Тот стоически выдержал его взгляд. Он знал, что с детективом лучше не спорить, и поэтому даже не пытался возразить. Хотя была ещё одна причина - тот, как всегда, был прав.

Уотсон и сам не знал, как это произошло, но он отлично помнил тот день, когда понял, что он неравнодушен к Шерлоку. Тогда они попали в заложники. Это был не Мориарти - на этот раз они наступили на хвост крупному мафиози-работорговцу. Первым пропал Холмс. Обычно он слал буквально сотни смс о продвижении дела - а тут пустота. И не отвечал на звонки. Джон прождал сутки, а потом всё же решил попросить Майкрофта о помощи. Тот сообщил ему, где Шерлока видели в последний раз, и он пошёл на поиски. Когда его избили, кинули в какой-то подвал, и он увидел Шерлока - тот числился пропавшим уже трое суток. Он был полностью невменяем, его накачали наркотиками, но не рассчитали дозы, и Шерлок был практически присмерти. Там было сыро, и он лежал на тоненьком старом матрасе. В добавление к наркотическому опьянению у него была высокая температура и бред. Когда их нашёл Майкрофт, Шерлок уже был без сознания.


Ватсон, можно сказать, ещё легко отделался. Пара трещин в рёбрах, синяки и ссадины. Его быстро подлатали, но последующую неделю он всё равно провел в больнице - у постели своего друга. Первые дни состояние младшего Холмса было стабильно тяжёлым и лицо старшего Холмса неуклонно серело. Они с Майкрофтом почти не разговаривали. Просто иногда, когда одному становилось слишком тяжело, второй просто касался плеча другого рукой в ободряющем жесте.

Сидя у постели больного, Ватсон начал против воли задумываться, какой станет его жизнь без неугомонного детектива. Когда всё то, что он принимал как данность, исчезнет. Но вспоминая былое, он понял, что улыбается. Не только хорошему, но и не совсем приятным вещам. Он понял, что не хотел бы терять Шерлока. Потому что некому будет звать его на расследования, спасать город от маньяков, расставлять пробирки по столу и воевать с миссис Хадсон за череп. Он смотрел на бледное, почти бескровное лицо человека, который как-то незаметно для него самого стал самым главным в его жизни, и понимал, что тот дорог ему как никто другой. Это было около полугода назад.

А сейчас он сидел в кресле, напротив него сидел этот самый человек, и говорил странные вещи.

Я предпочитаю мужчин. И, разумеется, мне доводилось заниматься сексом. Но ты знаешь, я не из тех людей, с кем хочется завести серьёзные отношения, поэтому все мои бывшие партнёры были, так скажем, более ли менее случайными. Ни один из них не испытывал ко мне серьёзных чувств. Почти никаких чувств, если быть точным.

Ты предлагаешь нам заняться сексом, потому что у меня к тебе есть чувства? А ты не подумал, каково мне потом будет?

- Почему ты не можешь рассматривать это как эксперимент?

- Я правильно понимаю, ты хочешь меня поиметь ради эксперимента? - C каждым словом Шерлока Джон всё больше выходил из себя.

- Нет, ты понимаешь неправильно. Я предлагаю себя.

- Какая разница, Шерлок?

- Я знаю, у тебя давно никого не было. Расценивай это как просто разрядку.

Джон замолчал. Продолжать этот бессмысленный разговор с Шерлоком он просто больше не мог. Он сидел напротив человека, который был дороже всех для него, и не понимал, почему тот так жесток. Ведь он же не может не понимать, что это значит? Не настолько же он... Бесчувственный? Ватсон спрятал лицо в ладони. Он хотел его. Уже давно. Сейчас у него было только два варианта: согласиться или отказаться. Откажись он - этот разговор больше не повторится, Холмс не будет предлагать себя дважды. А если он согласится, сердцу будет больно. Он ведь не любит Ватсона, это очевидно.

Но тут Джон поднял взгляд и утонул в глазах Шерлока. Он рассчитывал увидеть кураж от предстоящего эксперимента и нетерпеливое желание получить результат. Но почему то увидел твёрдую решимость и желание другого сорта. Будто тот мог хотеть его. По настоящему, а этот спектакль - просто нелепый предлог, ведь это же Шерлок. Сердце отчаянно хотело в это верить.

Холмс не любит его, но Джон может попытаться хотя бы немного пошатнуть положение вещей. Хотя бы в сторону чистой физиологии. Он никогда не представлял себе отношений с немного сумасшедшим детективом, который постоянно рискует своей жизнью и таскает части тел из морга. Он не фантазировал о том, как эти отношения начнутся, да и что вообще они будут из себя представлять. Так почему они не могут начаться так? И Ватсон сможет быть рядом с ним. Ведь, в конце концов, Шерлок всегда получает то, что хочет. А сейчас он хочет Джона. Так пусть так оно и будет.

Ватсон поднял взгляд и вновь посмотрел на Холмса. Тот сразу всё понял и... улыбнулся. Джон на секунду замер, удивлённый. Такой улыбки у Шерлока он ни разу не видел. Будто она была тёплой, но слегка неуверенной. Будто тот был рад, что Джон согласился, но не совсем понимал, что с этим делать. На душе у доктора почему-то стало немного легче.

Холмс встал с дивана, взял Ватсона за руку, заставил тоже встать, и потащил к лестнице.

- Что, прямо сейчас? - спросил доктор.

Тот смерил его взглядом «не-будь-идиотом-Джон-а-когда-ещё», и он покорился.

Джону казалось, что это сон. Один из тех, что снятся перед рассветом, и которые заканчиваются всегда за секунду до... Что так не может быть. Что это происходит не с ним. Низ живота тянуло сладким предвкушением, но на сердце тихо скреблись кошки. Он заставил их замолчать усилием воли.

Ватсон хотел его уже давно. Это пришло к нему так же внезапно, как и осознание того, что он влюблён. Немного позже, правда. На самом деле, он до последнего сопротивлялся, утешал себя тем, что любить можно друга, брата, родину, наконец. Не обязательно чувствовать сексуальное влечение. Можно просто чувствовать тепло в груди, быть рядом, помогать в трудный момент, и чувствовать отдачу. Он же до тридцати лет был уверен, что его интересуют только женщины. Не мог же он так ошибаться? Но не судьба. Это ведь Шерлок.

В первый раз он почувствовал это где то дня через три после выписки Холмса из больницы. В свою комнату детектив пускать доктора не хотел, а так как тот вызвался за ним ухаживать (читай, работать надзирателем постельного режима), то тот устроился на диване. Сил у Шерлока тогда почти не было, его выписали намного раньше срока из-за того, что все достаточно быстро поняли, насколько он оказался проблемным пациентом. Поэтому как только узнали, что его друг, по совместительству сосед, врач по образованию, быстро согласились отправить его домой, после совсем не настойчивой, даже, можно сказать, не навязчивой личной просьбы одного конкретного человека. Джон не был против. Даже на первое время взял отпуск за свой счёт. (Разумеется, ничего он не брал, но бумажка за его подписью у главврача как-то всё же оказалась.)

Первые три дня прошли в обычных хлопотах. Джон ставил капельницы и варил бульоны, Шерлок, что самое странное, почти присмирел и покорно следовал указаниям. Взамен Джон, как маленькому ребёнку, читал ему вслух. Только не сказки, а нераскрытые дела из Скотланд Ярда. Надо сказать, стараниями доктора Ватсона, тот больше не выглядел как подогретая смерть.

На пятый день, он проморгал момент, и младший Холмс, воспользовавшись ситуацией, попытался сбежать в Скотланд Ярд, так как Майкрофт, (а Джон был уверен, что постарался именно он), мягко намекнул инспектору, что не следует тревожить младшенького братика, пока тот не совсем здоров. Так что Лестрейд на смс-ки не отвечал, а когда Шерлок попытался позвонить и сообщить, что по одному из прочитанных ему доктором дел наметился прогресс, неизменно-механический голос девушки сообщил, что такого номера никогда не существовало. Не «неправильно набран», а «никогда не существовало». Именно так.

Джон поймал Шерлока уже выходящим из здания Скотланд Ярда, точнее, ему позвонил Майкрофт, и сообщил, где тот находится. Доктор больного отконвоировал домой, молча игнорируя все замечания по поводу того, что злобный братец не даёт жить юному детективу, пряча от него всех нужных инспекторов лондонской полиции. Ватсон даже не стал разоряться по поводу нарушенного режима. Только вот когда буквально донёс это неугомонное чудовище до дивана, тот буквально спал у него на руках - сил по прежнему было недостаточно.

Джон раздел его, и накрыл одеялом. Ему ещё тогда подумалось, как, должно быть, горько Шерлоку, привыкшему к бешеному ритму, впустую так тратить время. Он всю жизнь игнорировал нужды тела, а теперь его тело игнорирует нужды его разума. И эта ирония почему-то показалась тогда доктору злой насмешкой. Он не мог видеть, как Холмс страдает, пусть даже от скуки. Почему-то он не смог тогда сразу покинуть его. Ещё некоторое время он сидел на самом краю дивана, чтобы не потревожить сон, и любовался им. Чёрные завитушки волос, необычные, но такие притягательные черты лица, длиннющие яркие ресницы и полные, необыкновенно волнующие губы. Он выглядел таким беззащитным во сне. Ватсон дотронулся тыльной стороной руки высокого красивого лба неугомонного детектива, чтобы проверить температуру, и задел пальцами отросшую за это время чёлку, отвёл её назад. Его волосы оказались исключительно мягкими и очень приятными на ощупь. Не смея противиться их безусловной магии, он пропустил несколько прядей сквозь пальцы, отодвигая их от лица. Крупные упрямые завитушки цеплялись за его руку, будто не желая прерывать контакт, но покорно расступились, отпуская его.

Он дотронулся до лба, на вскидку проверяя температуру - она оказалась немного повышенная - и провёл пальцами от виска к скуле, не в силах прервать контакт, стараясь запомнить на ощупь ощущение гладкой кожи под пальцами. Со вздохом он отнял руку от лица Шерлока, (тот так и не проснулся), и только тогда заставил себя встать и заняться более существенными делами. Это был первый раз, когда он понял, что платонической любовью к этому невероятному человеку, он явно не отделается.

Цепочку его воспоминаний прервал громкий звук - Холмс захлопнул дверь в его комнате и зачем-то закрыл изнутри на замок, которым Ватсон почти никогда не пользовался.

- Чтобы не беспокоили, - пояснил он.

Хотя кто их может побеспокоить, Джон понятия не имел - миссис Хадсон, ровно как и Лестрейд, в спальни никогда не проходили, особенно в спальню Джона, - но покорно кивнул, соглашаясь. Он почему то ощутил, что здорово нервничает, будто подросток на первом свидании, и усилием воли заставил себя успокоиться. У него не слишком получилось, учитывая то, что Шерлок подошёл к нему, и заглянув нечитаемым взглядом ему в глаза, (Джону на мгновение показалось, что прямо в душу) и сунул в руку тюбик и презерватив.

Пока Ватсон решал, что ему сейчас делать с этими предметами, Холмс не терял времени: он скинул халат и пижамные штаны вместе с бельём, и, оставшись в футболке, улёгся на кровать лицом вниз, предварительно откинув в ноги одеяло с покрывалом.

- Так... - Только и мог выдавить из себя Джон. Теперь фраза Шерлока про отсутствие каких либо чувств к нему его бывших партнёров стала даже слишком отчётливо понятна.

Может ли быть так, что этому невероятному существу, ровно как и любому другому обычному человеку, просто захотелось живого тепла? Немного не безразличия? Поэтому он и затеял всё это. В надежде, что чувства другого человека заставят его самого почувствовать хоть что-то? Сердце Джона как-то совсем по-девчачьи расплылось. Неуверенности или сомнений больше не было. Отпали за ненадобностью.

В комнате было довольно холодно. Он отошёл на два шага от кровати: включить обогреватель и выключить свет, оставить горящей только тусклую прикроватную лампу, так, чтобы комната погрузилась в приятный полумрак. Заодно снял свитер, оставшись в домашней рубашке, и заметил, что всё ещё держит в руке презерватив и смазку. Он посмотрел на них, будто увидел в первый раз, и засунул в карман своих джинсов. Пока они ему не понадобятся. Этого человека, который лежит сейчас почти полностью раздетый в его холодной кровати, надо отогревать. Не только тело. Но и сердце тоже.

За всё время его перемещений, Шерлок не сдвинулся ни на дюйм. Джон сел на край кровати и невольно залюбовался зрелищем перед своими глазами. Длинные, красивые ноги, молочная кожа, округлые ягодицы, широкая спина, скрытая, к сожалению, футболкой, (это будет нужно в скором времени исправить), и чернильно-чёрная копна волос. Стопами Шерлок зарылся в бестактно скомканное в ногах одеяло, а скрещенные руки по локоть спрятал под подушкой, положив на них голову, так что лица его Джон видеть не мог.

Он осознавал, что тот прямо предлагает себя - ноги были слегка раздвинуты. Сердце Джона болезненно сжалось. Шерлок ожидает от него того же безразличия, но он не может так с ним поступить. Какой бы жестокой ни была идея Шерлока, Уотсон не сделает ему больно.

Он нежно дотронулся внешней стороны бедра Шерлока, и провёл вдоль его тела вверх по боку до рёбер. Тот ощутимо вздрогнул - рука Джона была намного теплее его кожи. Заметив это, Ватсон достал одеяло из изножья кровати и накрыл им того до поясницы. Холмс приподнялся на локтях, и немного обиженно спросил:

- Ты передумал?

- Нет. Я просто не тороплю события. Ты против?

- Нет. - И опустил голову обратно.

Джон буквально физически ощущал, как Шерлок напряжён. Поэтому решил начать с расслабляющего массажа. Это поможет им обоим успокоиться немного.

После Афганистана его руки сильно загрубели от засушливого климата, и Гарри как-то заикнулась об этом. Ничего лучше, чем детский крем она выдумать не смогла, и при следующей встрече зачем-то принесла ему тюбик. Сейчас он как никогда радовался, что тот каким то чудом остался у него.

Выдавив немного на ладонь, и погрев в руках, чтобы было не так холодно, он запустил руки под футболку Холмса. Как можно нежнее прошёлся вверх вдоль позвоночника к шее, размял плечи. Тело Шерлока отзывалось на прикосновения, узлы мышц растекались под пальцами, он явно уже был не так напряжен. Руки Джона больше просто ласкали его спину, и, поддавшись импульсу, доктор наклонился к его волосам, вдыхая их запах, на секунду прекратив ласковые круговые движения большими пальцами прямо над поясницей.

- Всё будет по другому, - ласково прошептал он прямо на ухо лежащему под ним детективу, - Я обещаю, всё будет совсем по другому.

Когда он закончил массаж, тот было опять напрягся, но не так, как до этого. Джон перевернул его на спину, снова невольно залюбовался. Щёки Шерлока тронул румянец, волосы рассыпались по подушке,но внимательные прозрачно-серые глаза следили за каждым его движением, ожидая, какой будет его следующий ход.

Джон не особо много раз был с мужчинами, точнее, вообще ни разу, но надеялся, что процесс, в принципе, схож. Стараясь не показать, что его немного смущает такой изучающий взгляд, он попытался сконцентрироваться на удовольствии партнёра.

Вновь запустив руки под вытянутую футболку Шерлока, он мысленно пообещал себе снять её при первой же возможности, тем более, что комната уже прогрелась. Он вновь начал ласкать его руками, гладить его торс, предплечья. Холмс пытался касаться его в ответ, но выходило несколько неуклюже, хотя он и быстро учился. Ему, как и Ватсону мешала его футболка, мешала рубашка, которая всё ещё была надета на Джоне. Поэтому, когда тот прервал ласки, чтобы расстегнуть её, он быстро стянул свою футболку через голову.

Шерлок сел и помог справиться Джону с пуговицами на манжетах, и стянул рубашку с плеч партнёра, на несколько секунд задержав руки на предплечьях. Даже сидя, доктор всё равно был ниже своего детектива. Поспешив исправить эту оплошность, он вновь уложил его на подушки. Наконец, он мог видеть его целиком. Проведя ещё раз раскрытыми ладонями от живота вверх, по груди к шее, он опёрся в подушку по обе стороны от лица Шерлока, медленно опустился к самому лицу, и прошептал в приоткрытые губы:

- Ты невероятен.

Левая рука скользнула под шею Холмса, запуталась пальцами в волосах на затылке, слегка запрокидывая голову. Шерлок казался удивительно спокойным, и ничего ровным счётом не предпринимал, позволяя Ватсону вести, но его пальцы впились со всей силы в предплечья доктора так, что тот был уверен в том, что на следующее утро останутся синяки. Джон откровенно не знал, что от него ждут, но, так и не получив ни одобрения, ни отказа на поцелуй, всё же решил рискнуть.

Он закрыл глаза и прижался к губам Шерлока. Медленно ласкал самые красивые и самые желанные губы. Он притянул к себе его ещё ближе, заставляя углубить поцелуй, и тот начал ему отвечать, будто оттаивая. Руки Холмса легли Джону на плечи, прижимая ближе к себе и поглаживая широкую спину доктора, зарываясь в короткие светлые волосы на затылке.

Джон заставил себя оторваться и глотнуть немного воздуха. Холмс буквально сводил его с ума. Дело было не в технике, или покорности, потому что первой был явно недостаток, а второй избыток, дело было в самом Шерлоке. Его губы опьяняли не хуже самого крепкого вина, их хотелось целовать ещё и ещё.

Он сам не заметил, как оказался лежащим рядом с Холмсом. Ещё недавно он сидел на краю кровати, а теперь его от обнаженного тела детектива отделяло только одеяло. Зато целовать его стало намного удобнее, чем он и не преминул воспользоваться.

Руки Шерлока давно шарили по его спине, гладили голую грудь, и он понимал, что скоро желание затопит его с головой. Оторвавшись от желанных губ, он поцеловал их коротким поцелуем в последний раз, пресекая все попытки Холмса завладеть его ртом, прошёлся чередой поцелуев вдоль скулы и снова поймал взгляд льдисто-серых глаз.

Но теперь он не был настороженным. Изучающий, да, но теперь он был слегка подёрнут задумчивой дымкой. Джон решил, что это очевидный прогресс. Он думал раньше, что хотел Холмса, но это был детский лепет по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Сильнейшее желание сделать своим, хотя бы на одну ночь, принести удовольствие, доказать, что Шерлок нужен ему. Это чувство было настолько ярким, что с ним было почти невозможно бороться.

Ватсон знал, что Холмс легко читает его сейчас, как открытую книгу. Поэтому вместо того, чтобы сгрести его в объятьях и совсем потерять голову, он осторожно отодвинул вечно мешающую кучерявую чёлку со лба детектива и дотронулся губами бровей, заставляя его закрыть глаза. Затем поцеловал этот самый высокий лоб, будто успокаивая, обещая, что не причинит вреда. Холмс удивлённо выдохнул.

Джон спустился по виску к шее, слегка прикусил, затем поцеловал мочку уха, чередой поцелуев-укусов прошёлся вниз, поцеловал ключицы. Дыхание Шерлока сбилось, его грудь быстро вздымалась, пальцы правой руки запутались в волосах Джона. То ли это давало ему иллюзию того, что он управляет движениями Джона, или же он просто держался за него, как за соломинку, он и сам не знал. Голова кружилась, и в первый раз в жизни самый знаменитый детектив-консультант не хотел анализировать ситуацию. Он хотел чувствовать то, что так щедро дарил ему Джон.

Ватсон задался целью, видимо, поцеловать каждый дюйм его тела, и Холмс терялся в ощущениях. Всё, что он мог сказать, это то, что было приятно. Намного лучше чем с теми, о ком Шерлок сейчас категорически не хотел вспоминать.

Джон намеренно обделил вниманием соски детектива, и спускался вниз, целуя рефлекторно поджимающийся живот. Он гладил, кусал, целовал каждый кусочек кожи, до которого он мог дотянуться.

Шерлок перебирал пальцами пряди его волос, и ему это чертовски нравилось. Ватсон повернул голову так, чтобы упереться носом в левую ладонь Холмса, лизнул её центр, не обделил поцелуями каждый палец, слегка прикусил подушечку большого. Шерлок уже был возбуждён, но о связи большого пальца и члена надо было определённо подумать на досуге.

Джон на секунду замер, а потом так же слегка прикусил особо чувствительную кожу прямо над венами на запястье, тут же, словно извиняясь, зализывая укус. Он поднимался поцелуями вверх по венам до сгиба локтя, будто знал. Будто пытался загладить боль прошлых ошибок и потраченного здоровья. Будто хотел перенять на себя часть вины. За то, что его тогда не было рядом. Наверное, только сейчас Шерлок по настоящему осознал, как к нему относится Джон. Не сдерживаемое сожаление и боль плескались в его глазах, когда он поднял голову, и заглянул Холмсу в глаза.

Шерлок высвободил руку, и притянул Ватсона к себе за шею. Доктор впился губами в губы Холмса так, будто этот поцелуй мог стереть то, что было, изменить прошлое, и тот отвечал ему, будто извиняясь. За всё.

Рука Джона нашла сосок детектива и ощутимо сжала его. Стон Шерлока утонул в страстном поцелуе. Джон одобрительно хмыкнул и оторвался от его губ, чтобы услышать этот звук ещё раз. Опустившись вниз, к груди Шерлока, он сжал его сосок губами, и с силой лизнул языком. Холмс не смог сдержать сдавленного стона.

Лаская один сосок губами, другой - свободной рукой, он чувствовал, как неосознанно движутся бёдра Шерлока, чтобы увеличить трение об одеяло, всё ещё скрывающее его пах. Джон не имел ничего против, но не хотел, чтобы оно мешалось. Перестав терзать соски Шерлока он вновь спустился по животу, поцеловал заметно выпирающие тазовые косточки, (Холмс всё таки слишком худой), и медленно стащил одеяло вниз.

Шерлок охнул от неожиданного трения ткани по члену и сжал в кулаках простынь. У Джона на секунду перехватило дыхания от этого зрелища. Теперь возбуждённый член Шерлока лежал на его животе, налитой и багровый от поступающей к нему крови. Это был первый раз, когда Джон видел мужчину в таком состоянии в своей кровати, но это был Шерлок, и он на секунду застыл, уже открыто любуясь. Его собственный член, всё ещё стянутый домашними джинсами, одобрительно напрягся.

Холмс был идеален. Для Джона сейчас во всём мире не нашлось бы эпитетов, чтобы описать, что он чувствовал, поэтому он склонился к Шерлоку, и страстно его поцеловал. Тот моментально обвил его руками и прижал к себе, так, что они соприкоснулись кожа к коже. Доктор оторвался от притягательных губ детектива, и посмотрел в его глаза. Не разрывая зрительного контакта, он медленно провёл раскрытой ладонью по его шее, груди, специально-нечаянно задел пальцами сосок, погладил живот и настолько нежно, насколько мог, обхватил член. У Шерлока вырвался вздох, но он продолжал смотреть в глаза Джона. Тот сжал руку сильнее, и начал неторопливые движения. Холмс сжал зубы и притянул Ватсона к себе ещё ближе, настолько, насколько это возможно. Его руки гладили спину доктора, но когда они спустились ниже, забираясь под джинсы и обхватывая ягодицы, Джон понял, что проиграл дуэль взглядов, и впился яростным поцелуем в податливый рот, ни на секунду не прекращая движений рукой.

Холмс тем временем сражался с застёжкой джинсов Ватсона. Ему ещё никогда в жизни не хотелось так сильно прикоснуться к другому человеку, но руки от чего-то дрожали, когда Джон особо удачно проводил большим пальцем по толстой вене на его члене или обводил головку. Но как только молния была побеждена, Ватсон отстранился от его губ и переместился на кровати в ноги Холмса. Он не хотел, чтобы всё закончилось так быстро.

Джон целовал бёдра Шерлока, нарочно минуя член, которому внимание было нужнее всего. Ватсон прошёлся влажными поцелуями по внутренней стороне бедра Холмса, слегка прикусывая нежную кожу, заставляя того выгибаться на кровати дугой. Он развёл его колени в стороны, чтобы было удобнее, и продолжил свою ласковую пытку.

Тело Шерлока горело, поцелуи Джона опьяняли, и его разумом завладела отчётливая мысль-обещание: вернуть наслаждение. Он никогда не помнил у себя такого желания, его опыт больше сводился к безликому траху, когда они даже не обменивались поцелуями со своим партнёром, но сейчас для него происходило что-то неповторимое.

Цепочка хаотичных мыслей прервалась, когда Джон провёл языком по его члену, от основания к головке. Холмс прикрыл глаза - под веками танцевали багровые всполохи и шумело в ушах. Джон продолжил движения снизу вверх, будто перед ним вкуснейший леденец, потом приподнялся, обвёл языком головку, и, наконец, взял его в рот. Ритмично посасывая, он начал движения вверх и вниз, придерживая член рукой у основания и не забывая ласкать языком.

Подняться, языком прочерчивая заметную вену, пощекотать тончайшую нежную кожу под головкой, пройтись по щели на кончике, ещё раз обвести языком по кругу. Выпустить член изо рта, поласкать языком обделённое основание, взять в рот по очереди яички. Не сдержав внезапный собственнический порыв, Джон прижался губами к нежной коже внизу живота. Особенно сильно прикусил, и тут же зализал место укуса, оставляя свою метку на бледной коже. Ещё одну.

Лицо Шерлока раскраснелось, щёки пылали, пальцы до белизны впились в простынь. Джон скинул вниз уже расстёгнутые стараниями Шерлока джинсы, оставаясь в одном нижнем белье, и лёг рядом, давая тому передышку. Холмс тут же воспользовался шансом, опрокинул Ватсона на спину, и начал с лихвой возвращать ласки, не церемонясь, и оставляя свои отметины на шее, ключицах, груди Джона, который не сдерживал одобрительных стонов.

Шерлок оседлал бёдра Джона и стал тереться о его пах, ни на секунду не прерывая влажных яростных поцелуев. Джон гладил его ягодицы, бёдра, спину, прижимал ближе, зарываясь пальцами в чёрные вихры на затылке и целовал. Так, будто имел на это полное право.

Понимая, что не сможет продержаться дольше, если они продолжат в том же темпе, Ватсон перекатился, опрокидывая Шерлока на кровать, и прижимая его руки к подушке по обе стороны от лица, на секунду замирая. Его собственный член стоял так, как ни разу за всю его жизнь. Он уже почти был готов кончить Холмсу на живот, но понимал, что тот рассчитывает на большее. Шерлок намёк понял и покорно прекратил ласки, а Джон, воспользовавшись паузой, достал из сброшенных на пол джинсов презерватив и смазку.

Вернувшись на своё место между раздвинутых ног Холмса, он на секунду замешкался. Заметив это, тот нетерпеливо повёл бёдрами. Джон заглянул ему в глаза, и все сомнения, начавшие было новый виток терзаний бедного доктора, развеялись. Колючий изучающий взгляд льдистых глаз исчез, теперь Ватсон смотрел в них и видел зрачки почти во всю радужку и неприкрытое желание. Он распределил холодный гель по пальцам, чтобы хоть немного согреть, и снова наклонился к губам детектива.

Несмотря на головокружительный поцелуй, призванный чтобы отвлечь его внимание от неприятных ощущений, Шерлок отчётливо чувствовал пока ещё один палец, растягивающий его. Он развёл бёдра в стороны, чтобы Джону было удобнее, и тот прижался к нему всем телом. Холмс гладил его плечи, ободряя, стараясь показать, что всё, что тот делает верно, а Джон целовал его так, как никто другой не осмеливался до этого момента. Шерлоку это нравилось. Шерлоку нравилось быть с ним. Будто он вернул ему что-то, давно потерянное. Словно Холмс мог чувствовать, как его любят.

Ватсон принялся выцеловывать шею детектива, и эти поцелуи действовали на того совершенно невероятно. Он не заметил даже, когда присоединился второй (или третий?) палец Джона. Ласкающие движения внутри не были неприятными, скорее, немного странными, и Холмс решил не обращать на них внимания, концентрируясь на поцелуях щедрых губ.

Живот Ватсона изредка касался его напряжённого члена, и каждый раз от этого прикосновения Шерлок слегка вздрагивал. Низ живота тянуло сладким ощущением, которое резко усилилось когда Джон нашёл его простату. Ватсон понял это и стал касаться её ещё и ещё, и это чувство, казалось, волнами начало двигаться по его телу, туманя разум. Изредка у Холмса вырывались низкие стоны, но он уже не так отчётливо это осознавал. Всё его тело плавилось, и ему казалось, что температура в комнате близка к пятидесяти градусам, хоть он и знал, что это невозможно.

Дышать стало тяжелее, будто кислорода в воздухе стало меньше, и он никак не мог понять, чего ждёт Джон. Ему казалось, что он уже достаточно растянут, и он не понимал, зачем тот так медлит. Шерлок хотел, чтобы это закончилось и не заканчивалось никогда, изменилось, преобразилось во что-то новое, в то, что он был уверен, будет ослепительно ярко и хорошо. Он хотел Джона ещё ближе, хотя казалось, что это уже не осуществимо. Он хотел его настолько сильно, что не выдержал и попросил:

Иди ко мне.

Очевидно, этого Джон и ждал. На его лице промелькнули странные тёплые эмоции с ноткой неуверенности, но Холмс был уже не в состоянии их анализировать. Джон на секунду отвлёкся, снять нижнее бельё, и детектив впервые увидел его целиком. Тяжёлый толстый член доктора был чуть больше, чем рассчитывал Шерлок, но не выходил за рамки нормы. Он приподнялся, неспешно погладил налитой ствол, забрал из рук Ватсона презерватив и аккуратно одел его на член Джона. Затем распределил по нему смазку из заметно похудевшего тюбика, так же изъятого из рук его партнёра. Провёл рукой вдоль пару лишних раз, наслаждаясь тяжестью и ответным шипением Джона, и, коротко поцеловав своего теперь любовника чуть ниже солнечного сплетения, лёг на спину, разводя ноги.

Вторжение было болезненным. Не особо сильно, но неприятным, хотя Холмс никак этого не показывал. Ватсон двигался медленно, позволяя сведённым мышцам привыкать к себе, но Шерлок был всё равно такой узкий, такой горячий внутри, что если бы тот попросил его остановиться, он бы не смог. Пот застилал глаза, он изо всех сил сдерживался, чтобы не войти резко до конца в жаркую глубину, не подмять под себя, не сломать, причинив боль. Ответные толчки бёдер Шерлока никак не помогали в этом. Ему на секунду показалось, что тот задался целью свести его с ума. Сердце в груди грохотало. Он держал Холмса за бёдра, насаживая на себя, и чувствовал его пульс большим пальцем на артерии. Он чувствовал его под собой. Чувствовал, как сжимаются мышцы, чувствовал, как после особо резкого толчка напрягаются бёдра, как вздымается грудная клетка, как ловят каждое его движение зрачки льдистых глаз. Этого было слишком много.

Слишком много не принадлежавшего ему Шерлока. Ему в сотый раз за вечер показалось, что он совершил ошибку, позволив себе узнать, каково это. Чувствовать любимого человека под собой, ловить его вздохи приоткрытыми губами, и знать, что его любовь не взаимна.

Войдя до конца он просто лёг на него, пытаясь успокоить отчаянно колотившееся сердце. Он слышал, как часто под ним стучит чужое, и его переполняли чувства. Он даже пожурил себя за излишнюю эмоциональность. Но это не помогло.

Шерлок замер. Ощущать Джона таким образом было необыкновенно. Он обвил его ноги своими и крепче обнял за плечи, прижимая к себе. Тот ответил ему поистине медвежьим объятием и уткнулся носом в плечо, замирая. Никогда ещё Шерлок не чувствовал себя так странно и одновременно спокойно. Будто Джон хотел спрятать его от всего мира, присвоить и никому не отдавать. И в эту секунду, он был абсолютно согласен на это.

Он дотянулся до виска своего доктора губами (тот был чуть ниже его), давая разрешение двигаться. Ватсон вздрогнул от этого, казалось бы, невинного прикосновения, и приподнялся на локтях. Шерлок воспользовался ситуацией, и завладел его губами.

Не разрывая поцелуя, Джон начал плавно покачивать бёдрами, всё ещё находясь внутри. Амплитуда медленно нарастала, как и немного утраченное возбуждение Шерлока. Ему казалось, что они будто качаются на волнах. Джон целовал его шею, осыпал поцелуями грудь, ключицу, ласкал соски. Его руки гладили бока Шерлока, который старательно возвращал ласки и подавался бёдрами навстречу. Его член, зажатый между их животами, снова стремительно твердел.

Толчки стали чаще, дыхание сбилось. Они оба часто и глубоко дышали, их тела покрылись бисеринками пота. Джон смотрел на распластанного перед ним Шерлока и не верил своим глазам. Чернильные кудри рассыпались по подушке, невероятные глаза были прикрыты и смотрели куда-то вверх, затянутые поволокой желания, губы, непристойно алеющие от поцелуев, были раскрыты в тихом «о». Его тело, именно мужское, угловатое и худощавое, ритмично сотрясалось от толчков Джона, член гордо твердел от действий Джона, шея и грудь пылали отметинами Джона. Сейчас он чувствовал, что Шерлок полностью принадлежит ему. И это кружило голову. А когда после одного особо удачного толчка тот низко застонал и запрокинул свою умную голову, выставляя напоказ беззащитную шею, Ватсону совсем снесло тормоза.

Он вбивался в податливое тело ещё и ещё, сильнее и глубже, в яростном желании сделать своим. Его бёдра двигались уже словно сами по себе. Вязь стонов и вскриков Шерлока и его собственных потонула на заднем плане. В его ушах, голове, билось слово «Мой», и с каждым его толчком в желанное тело, оно крепче и ярче горело в его сердце. Он бы хотел кричать его, хотел бы рычать его на ухо этому созданию, такому желанному и любимому, хотел донести до него, но не мог. Он не имел на это права. Он стискивал зубы и глотал чужие стоны, это всё, что было позволено ему сегодня.

Рука Шерлока цеплялась за его бедро, то ли умоляя сбавить темп, то ли прося не останавливаться, но он не замечал. Шерлок и сам не смог бы ответить что он хотел. Его разрывало от чувств на части, он ничего не слышал, только цеплялся за вколачивающегося в него Джона. Он хотел, чтобы это длилось и не кончалось. Но он чувствовал, что стоит у самой кромки, и каждый толчок его любовника подводит его ближе к краю. Он видел белые всполохи под веками, и чувствовал что это яркое и ослепительное скоро затопит его, словно лавина. Джон крепко держал его за бёдра, но ему было плевать на синяки. Он чувствовал, что уже совсем близко, и так же отчаянно подавался навстречу, одной рукой яростно лаская свой член.

Джон сжимал руками горящее под ним тело, и уже не сдерживал себя. Последние толчки стали совсем безудержными, и он сквозь шум ушах услышал, как закричал Шерлок, кончая. Ему хватило ещё несколько секунд и несколько финальных глубоких толчков, и он излился внутрь принимающего его Шерлока.

Он упал на него, но тут же откатился, чтобы не задавить мёртвым грузом, стянул и забросил куда-то использованный презерватив и попытался выровнять дыхание. Холмса всё ещё била мелкая дрожь. Он представлял сейчас удивительное зрелище: расслабленное тело, тяжело вздымающаяся грудная клетка, с алеющими метками Джона на ней, жемчужные пятна спермы на животе, опадающий член. Его губы припухли от яростных поцелуев и на шее был виден бьющийся пульс. Ватсон понял, что так выглядит его самая прекрасная эротическая мечта.

Он хотел дотронуться до него, но боялся вновь наткнуться на пристальный взгляд. Он понятия не имел, что сейчас предпримет Холмс, и хотел продлить совершенный момент.

Шерлок открыл свои невероятные, цвета лондонского дождя, глаза и посмотрел на Джона. Тот поднял на него взгляд и словно растворился в нём. Будто под гипнозом, он медленно склонился к тут же раскрывшимся губам и позволил себе утонуть во влажном, неспешном поцелуе. Рука Шерлока тут же зарылась в его волосы, не давая отодвинуться ни на дюйм, и доктор несмело придвинулся ближе, нежно обнимая его за талию.

Оторвавшись от своего возлюбленного, Джон позволил себе провести тыльной стороной руки от виска к скуле, будто запоминая, со вздохом поднялся, накрыл его скинутым на пол в процессе одеялом, выключил свет, и лёг обратно. Шерлок тут же пододвинулся ему под бок, вместо подушки положил голову ему на грудь и перекинул через него руку и ногу, будто хотел спрятать его от всего мира, присвоить и никому не отдавать. И в эту секунду, Джон был абсолютно согласен на это.

Потому что в том взгляде Шерлока ясно читалась отчаянная просьба: «Пожалуйста, только не переставай меня любить».

 

 



@темы: Sherlock BBC, собственное кривотворчество, слеш, fanfiction